Эвакуация в Херсонщине, репортаж, газета "Известия"
"ВЫЕЗЖАЕМ, НО ОДНОЙ НОГОЙ ОСТАЁМСЯ ДОМА..."
Ключевое слово в процессе эвакуации, которое я бы выделил, — «добровольно». С палкой никто никого не гонит. На телефоны жителей каждый день поступают звонки и сообщения о «необходимости экстренно покинуть опасную зону», на стенах домов висят объявления с теми же словами, а дальше каждый решает сам. Варианты: выехать централизованно в один из обозначенных пунктов и разместиться в пансионате или общежитии либо двинуть куда-то самостоятельно.
Приказ об эвакуации 15-километровой зоны на левом берегу, куда входит и Новая Каховка, объявленный шесть дней назад, многие в этой самой зоне восприняли предсказуемо болезненно. Причины понятны: как оставить родной дом, хозяйство, отправиться в неизвестность? И будет ли куда вернуться потом? Вопросы эти как заведенный повторял практически каждый встреченный мною житель. Очевидно, что готовых ответов пока нет ни у кого. Отсюда, вероятно, и та самая "добровольность".
Сбор для отправки в центре Новой Каховки проходит у памятника Ленину каждый день ровно в 10 утра. Я прибыл сюда в 9, и на площади было уже десятка три-четыре человек. Уезжающие. Провожающие. А еще сомневающиеся: они пришли посмотреть, как всё происходит.
"НЕ БРОСИЛА В БЕДЕ"
У каждого отъезжающего — один-два чемодана, сумки, самое необходимое. На стареньком, советского производства саквояже в ожидании автобуса у клумбы сидит старушка в платочке, и выражение лица у нее такое душераздирающее, что хоть сейчас помещай ее портрет на обложку какого-то журнала с темой «эвакуация», живописнее уже ничего не найдешь (фотографировать, правда, себя она не разрешает).
— А что вы хотите, 92 года! — рассказывает мне ее дочь, также оставляющая Каховку. — В первый раз покидает родной край, никогда никуда не выезжала.
Медсестра одного из воинских подразделений Анастасия делится, что отправляет в Россию маму и двоих дочерей.
— Я только что из лесу, с позиций, отпросилась проводить и попрощаться, — объясняет. — Учебы тут нет даже онлайн, школы закрыты. А младшей моей как раз время в первый класс идти…
Во время нашего разговора со стороны Днепра в небе раздаются характерные хлопки — предположительно, ПВО отрабатывает по летящим в дамбу ракетам. Возможно, это последние разрывы, что слышат эти люди. Хочется, чтобы так было.
На скамейке с двумя мальчишками Ваней и Мишей сидит бабушка, она с костылями-ходунками, передвигаться почти не может. Ей 80 лет. Алла Григорьевна, бывший детский врач.
— Это соседи мои. И пациенты, — приобнимет она одного из мальчишек. — Они с третьего этажа, а я с пятого. Мы дружно живем, как одна семья. Вчера мама их Света пришла ко мне и сказала: «Ну всё, завтра уезжаем. Вместе». В подъезде только две наши квартиры оставались жилые, если Света уедет, я не выживу. Не бросила она меня в беде.
КЛЮЧ К СИТУАЦИИ
Еще один пункт эвакуации — Алешки, городок на левом берегу Днепра напротив Херсона. На северной его окраине берет начало знаменитый Антоновский мост. Ближайшая переправа проходит по дамбе ГЭС в Новой Каховке, в 50 км восточнее. Но ни она, ни мост после массированных обстрелов ВСУ не функционируют.
Две эти разрушенные переправы — во многом ключ к происходящему сегодня на Херсонщине. Для удержания позиций и тем более для наступления армии России на правом берегу необходима непрерывная переброска на ту сторону большого количества сил, техники, боеприпасов, что при отсутствии мостов трудновыполнимо.
Ситуацию можно сравнить с положением дел в Сталинграде осенью (те же октябрь–ноябрь) 1942 года. Только вместо Днепра там была Волга: наши части немцы прижали к правому берегу, население приходилось эвакуировать под плотным артогнем врага, снабжение войск производилось по воде также под непрерывными обстрелами. Очевидно, что сейчас делается попытка не допустить похожего развития событий и заранее свести любые издержки к минимуму. Отсюда и эвакуация.
"ВЫЕЗЖАЙТЕ!"
Все три последних недели из Херсона людей вывозили по воде. Расстояние, к слову, немаленькое: через Днепр и петляющими речушками разветвленной дельты к причалу Алешек — 10 км и больше часа ходу.
На пристани я застаю прибытие одного из последних эвакуационных судов — теплохода «Утконос», рассчитанного на 60 мест. Верховодит на месте процессом глава одной из районных администраций с позывным Серафим.
— Автобус на Крым, на эвакуацию! — объявляет он, перекрикивая разом всех пассажиров. — Сейчас отходит! Кто едет?
И объясняет, что власть в городе перешла в руки военных, гражданская администрация и другие госучреждения выехали. При этом в городе продолжают оставаться тысячи людей, возможности выбраться самостоятельно у них в ближайшее время не будет.
Среди прибывших - девушка с пожилым отцом.
- В больницу iздили, назначено було, - вздыхает дочка. - Там врач наш, должен був посмотреть отца, у нього катаракта. Приихали, закрито все. Куди тепер? Но може ненадолго закриють город?
Практически все, с кем мне пришлось говорить, отказываются верить, что процесс затянется надолго и тем более в городе начнутся широкомасштабные бои со всеми вытекающими. «В течение месяца надеемся вернуться, — услышал я не раз. — Выезжаем, но одной ногой остаемся дома». В таких случаях мне неизменно вспоминался Мариуполь, из которого, пока была возможность, никто не хотел выезжать и не верил в плохой сценарий... Но как хочется, чтобы херсонцы оказались правы.
Еще одна пассажирка — 70-летняя бабушка Люба. Она, в отличие от Аллы Григорьевны из Новой Каховки, совсем одна. Не нашлось добрых соседей, которые бы взяли ее с собой.
— По радио целый день твердят: «Выезжайте, выезжайте». И вот я решилась, — говорит она, и в лицо ее трудно смотреть, оно темное. — Я беспомощная совсем, больная. Познакомилась сейчас на теплоходе с женщиной — тоже пожилая, решили держаться вместе.
Одета бабушка в халат и курточку сверху. На ногах — простые домашние тапочки.
— Зима скоро. Взяли с собой какую-то теплую обувь? — спрашиваю.
— Нет, — мотает головой она, и кажется, обувь ее волнует сейчас меньше всего. — Чувствую, что не вернусь сюда больше.
На асфальтовой площадке бабушку Любу и остальных ждет автобус — обычный пассажирский, из тех, что ходят по городам России: его сняли с рейса в Воронеже и перегнали сюда. Внутри сидят уже человек 15, все они сегодня окажутся в Крыму, а потом поедут в Анапу.
Автобус ненадолго заезжает на автостанцию, где вливается в колонну из еще трех таких же машин. Короткая стоянка — как посидеть на дорожку. Внутри вокзала у столика стоит женщина и бесплатно раздает всем желающим горячий чай. И видно, что этим чаем с сахаром ей хочется как-то подсластить то горькое, что переживают сейчас ее земляки, отправляющиеся в далекий край. Она буквально уговаривает каждого: «Ну, возьмите, попейте на дорожку!» Кроме чая, у женщины ничего нет.
Несмотря на ноябрь, ярко светит солнце, тепло, и кажется, что нет и действительно не может быть ничего скверного, а впереди обязательно всё будет лучше. Взрослые и дети в отъезжающем автобусе улыбаются, щурясь на солнце. Высматриваю в окне бабушку Любу, но не нахожу. Очень хочется, чтобы она сейчас улыбалась.
Сергей Прудников, Херсонская область
#херсон #новаякаховка #харсонскаяобласть #сво
https://iz.ru/1421691/sergei-prudnikov/vyezzhaem-no-odnoi-nogoi-ostaemsia-doma